Лодка, арендованная Софи, превосходила все самые фантастические предположения Кольцова. Моторная яхта «Синдбад» с остроносым корпусом на манер торпедного катера, с высокой угловатой рубкой, над которой возвышалась перекладина антенны радара.

Внутри капитанский мостик и вовсе походил на кабину современного бомбардировщика, напичканного электроникой.

– И что, на аренду «Стеллса» хватило денег от трех колымаг? – с удобством располагаясь в штурманском кресле, поинтересовался Роберт. Закинув ногу на ногу, американец бесцеремонно разглядывал девушку.

– Нет, – сухо ответила француженка. – Чтобы взять эту лодку, мне пришлось заложить бриллиантовую брошь с королевским вензелем из платины.

– Можешь с ней распрощаться, вряд ли наш детектив на этом деле заработает достаточно денег, чтобы рассчитаться хотя бы за брошь. – Всем своим видом Малкин демонстрировал явное превосходство. – Он идеалист.

– Ничего, я свою долю потребую с тебя, когда за эту историю будешь получать гонорар.

Такой ответ американцу не пришелся по вкусу, он уже подготовился к достойному ответу, но репортера бесцеремонно перебил Кольцов, который все это время внимательно разглядывал бортовую электронику.

– А ты умеешь управлять этим крейсером? – обратился он к Софи.

– Конечно, я с десяти лет водила катера. Двоюродный брат часто брал меня в море, правда, тогда это было делать куда сложнее. Теперь все компьютеризировано, а это для меня семечки. Даже шкипер не нужен. Сама управлюсь, – бодро ответила девушка.

– Ну да, ты у нас на все руки мастерица, – не удержался от колкости Малкин. – Как многорукая индийская богиня.

– Для того, чтобы следить за яхтой Осьмухина, не попадая в их поле зрения, нам нужно на ней установить радиомаяк.

– Подобраться к «Посейдону» может быть опасно, с учетом того, что ее стерегут фрогмэны, – заметила Софи слишком поспешно, как будто заранее знала ответ на вопрос. – Можно все сделать гораздо проще. Яхту мы засечем на радаре, потом отметим бортовым компьютером, и она будет постоянно под нашим контролем. Хотя мы все же будем держаться вне зоны видимости. Принцип современных истребителей, когда компьютер выбирает наиболее опасную цель.

– Значит, так и сделаем, – немного подумав, согласился сыщик, бросив очередной скользящий взгляд на девушку. Она по-прежнему сохраняла полное спокойствие…

Вечером, поблескивая разноцветными огнями, «Посейдон» вошел в гавань яхт-клуба. Судно, покачиваясь из стороны в сторону, мягко причалило к деревянному пирсу. Двое фрогмэнов ловко перебросили на берег толстые швартовочные канаты, которые так же сноровисто двое молодых служащих клуба привязали к чугунным кнехтам. Едва были спущены сходни, как к пирсу подкатила пара мощных внедорожников. Из головной машины выбрался Виктор Осьмухин, за ним двое телохранителей несли две увесистые дорожные сумки. Подниматься на борт яхты бодигарды не стали, они дождались, когда их патрон перейдет с пирса на «Посейдон», потом передали поклажу фрогмэнам и поспешили обратно к своим джипам.

Кольцов наблюдал эту картину, стоя на мостике «Синдбада», и сразу же сделал соответствующие выводы. «Личную охрану не берет, на судне не нужна. Там достаточно и группы ихтиандров. Полдесятка кровожадных тварей обглодают любого не хуже амазонских пираний. Баб с собой не берет, понятно, что предстоит не увеселительная поездка. Серьезные деловые люди лишены многих радостей обычной жизни».

Повернувшись к Софи, которая тестировала программы бортового компьютера, спросил:

– Наш друг совершенно спокоен, неужели полиция не потрепала ему нервы в связи с убийством его гостя Зубанова?

– Может, никому и в голову не пришло, что убитый – гость хозяина лизинговой компании, – продолжая щелкать кнопками клавиатуры, рассеянно ответила француженка.

– Как это не пришло в голову? – возмутился сыщик, сытая Европа сейчас ему показалась, мягко говоря, страной дураков. – А машина, а убитые водитель, двое телохранителей?

– И техника, и обслуга вполне могли быть арендованы в одной из охранных фирм.

Причем на подставное лицо. Так что разобраться, где был и чем дышал покойный с момента приезда в Марсель, не так уж легко. Но даже когда полиция выяснит, что Зубанов жил на вилле Осьмухина, это еще ничего не значит. У любого состоятельного человека есть свой адвокат, а на богачей в поте лица работают целые юридические конторы, которые смогут самостоятельного разобраться с полицией и с судом, если потребуется.

– Ясно, – задумчиво кивнул Кольцов. Адвокатское движение «защиты богатеньких буратин» уже давно докатилось и до России. Кое-кто из нуворишей довольно долго отсиживался далеко за рубежом, купив себе статус политического беженца, что не мешало адвокатам защищать их в судах, проходивших на родине. Впрочем, развлечения нынешних Скруджей не особо волновали детектива, своих забот полон рот. – Полиция ведь наверняка будет выяснять, где перед смертью находился Зубанов, и, значит, выйдет на «Клеопатру». Как твоя мадам, тебя не сдаст? – озабоченно спросил сыщик у Софи.

Не отвлекаясь от монитора, девушка безразлично бросила:

– Нет, она ведь любящая бабушка.

Приняв на борт хозяина, «Посейдон» вскоре отчалил и в кромешной темноте, переливаясь гирляндами электрических огней, направился в открытое море.

– Ну вот теперь мы и проверим, как работает электронный мозг, – проговорила Софи, закуривая. На тарелке индикатора радара среди множества желтых отметок одна светилась ярко-малиновым цветом.

Дизель моторной яхты приглушенно заурчал, сдвигая судно с места.

– Ну вот, наш «Синдбад» следует за «Посейдоном», – произнесла француженка.

Наконец отвлекшись от бортовой электроники и провернувшись на вертящемся кресле, она оказалась лицом к Глебу, обхватила его талию ногами. Прежде чем припасть к девушке, сыщик погасил в рубке свет…

Морское путешествие на современной яхте превратилось в сплошное удовольствие. Компьютеризированное судно само выбирало скорость хода и маршрут движения, ловко обходя на безопасном расстоянии встречные суда и при этом постоянно держась в пяти милях от следующего впереди «Посейдона». Кольцов и его подруга лишь время от времени заглядывали в рубку, чтобы убедиться в исправности систем жизнеобеспечения работы «Синдбада», все остальное время нежась под солнцем, обдуваемые пахнущим солью и водорослями морским ветром.

Роберт Малкин выбрал для себя роль кока и большую часть времени проводил в маленьком помещении камбуза. Здесь он мог свободно общаться со своим другом – диктофоном. При этом не только варил вполне сносный кофе, разогревал полуфабрикаты в микроволновке, готовил закуски, но даже под настроение настругивал целые горы салатов.

Регата с преследованием продолжалась уже трое суток, правда, не в том направлении, вопреки ожиданиям «команды» «Синдбада». Вместо того, чтобы идти к Атлантическому океану, «Посейдон» сперва направился в сторону Алжира, потом неожиданно повернул на восток, так что Ливия, с которой фирма Осьмухина вела интенсивные сношения, вполне могла оказаться следующим пунктом.

Вскоре «корабельный кок», он же по совместительству военный репортер, Роберт Малкин не выдержал своего уединения и выбрался на палубу.

– Не понимаю, – усевшись возле отдыхающих Кольцова и Софи, глухо забормотал американец, будто ни к кому не обращаясь. – Если Ларсен, компаньон Осьмухина, вылетел на Гибралтар, то почему его партнер плывет в другую сторону?

Теперь до Глеба дошло: Боб достаточно много потерял за последнее время, и как отчаявшийся игрок ухватывается за последний шанс, так и он пошел ва-банк. Ему сейчас было плевать на нечистоплотных в ведении дел русских бизнесменов, арабских террористов, его главной целью был соотечественник, миллиардер Грегори Чарльз Ларсен. Как подозревал сыщик, Малкин сам еще окончательно не определился, что он будет делать после уличения финансиста в преступлении, откроет всю правду через СМИ или обменяет эту информацию на «рог изобилия».

– Кто его знает, дружище, – приподнявшись на локте, неожиданно мягко произнес разомлевший на жаре Глеб, – может, хитрый янки сейчас готовит себе алиби на случай провала. А может, еще что-то…

– Что еще? – насторожился Роберт и как бы между прочим коснулся рукой нагрудного кармана, нажимая кнопку записи диктофона.

– Есть такая древнеарабская притча, – усмехнулся Кольцов. – Султан долгие годы слушал доклады своих визирей о том, как идут дела в государстве. Звучали сплошные заверения «в Багдаде все спокойно и хорошо». Тогда султан решил выбраться в город и лично расспросить своих подданных об их жизни. Но все, кто попадался ему на пути, утверждали, что живут счастливо, хоть вид у большинства был далеко не радостный. Государь понимал, что его обманывают, но не знал, как уличить мошенников.

Тогда одна из многочисленных, но искренне его любящая наложница предложила султану тайно выйти из дворца, переодевшись в простолюдина, и поговорить с людьми. Сказано – сделано, и все вскоре выяснилось. Суд над мошенниками был скорым, но справедливым. – Кольцов завершил свое повествование, многозначительно проведя большим пальцем по горлу.

– Ты хочешь сказать, Ларсен засел на своей вилле в Гибралтаре, а затем под чужими документами вылетел в Ливию, – догадался наконец Роберт. Шарообразный мужичок сложил на животе короткие руки, таким образом изображая глубокую задумчивость. – Для чего ему это могло понадобиться?

– Мало ли, – хмыкнул сыщик. – Может, его присутствие на сделке обязательно, а может, решил со стороны проследить, как все пройдет, чтобы быть уверенным, что компаньон его не кинет. В современном мире гримеры так могут изменить внешность, что и мать родная, и сам себя не узнаешь. А современная авиация за считанные часы доставит в любую точку земного шара. При наличии денег можно делать что угодно.

– Логично, – согласился с доводами сыщика Роберт. Уже не таясь, он отключил диктофон и молча отправился на камбуз «переваривать» услышанное…

На следующий день «Посейдон» неожиданно остановился, сбавил ход и «Синдбад».

– Что все это может означать? – глядя на экран дисплея с изображением карты Средиземного моря, спросила у Глеба француженка. – Они легли в дрейф в пятидесяти милях от Мальты, зачем?

– Для встречи с инопланетянами, – ляпнул Глеб первое, что пришло на ум.

– Тебе смешно?

– Фильм «Кокон» смотрела? Ну вот.

– Бред какой-то, – с раздражением бросила Софи и развела руками. – А что нам делать?

– Ждать и наблюдать по радару. Может, они тоже ждут кого-то в гости.

– Ладно, пойду Боба обрадую, пусть готовит праздничный ужин. – Софи склонилась над клавиатурой и быстро отстучала новую программу, потом скорчила забавную рожицу Глебу и выскочила из рубки…

Ужин накрыли в кают-компании. Кроме разогретых стейков, на стол искусный повар выставил овощной салат, устрицы под лимоном, салат из кальмаров с маслинами и каперсами, авокадо с креветками и апельсинами, также несколько видов исходящего слезой жирного сыра, выложенного на тарелке в виде маленьких кулечков, а на горячее Роберт торжественно внес на блюде ароматного цыпленка с дыней.

Малкин предлагал зажечь свечи, но Софи решительно запротестовала:

– Свечи – это интимная деталь вечера, а у нас, извините, не шведская семья.

На их пререкания Кольцов не обращал внимания, произошедшее его смутило больше, чем это казалось со стороны. Судя по информации радара, они находились в стороне от караванных путей. Даже в изъезженном вдоль и поперек Средиземном море имелись свои пустынные «закоулки». Вот это его и насторожило: место удобно для встречи без посторонних глаз, но и для засады. Последнее особенно напрягало детектива, вода не являлась его стихией. Здесь за камень не спрячешься и растяжку не поставишь, в сторону не откатишься и не затаишься, когда враг к тебе пристреляется.

С другой стороны, в этом случае было всего два варианта: либо уходить, либо оставаться и ждать у моря погоды. Вернее, на море…

«Уходить в моем возрасте как-то несолидно, остается одно – ждать», – решил Кольцов, но настроение все равно оставалось паскудным. Мозг искал спасительные ходы, иногда выхватывая из памяти когда-то прочитанное, услышанное. Например, на память пришли строки из японского фольклора: «Если долго сидеть на берегу реки, то рано или поздно по ней проплывет труп врага». Утешение было не особо удачное, внутренний голос ехидно интересовался: «А если сидеть посреди моря?»

– Как ни крути, а остается нам лишь ждать, – озвучил свои мысли сыщик, наблюдая, как Роберт заканчивает сервировку стола.

– Будем пить сухое красное вино? – спросил Малкин, окончательно вошедший в роль судового кока. – К мясу лучшее дополнение.

– А к рыбе и морепродуктам лучше всего подходит белое, – вставила Софи.

Решив, что третейским судьей теперь выступает он, Глеб безапелляционно произнес:

– Значит, будем пить водку. Она подходит ко всем продуктам, даже к мороженому.

Вот, помню, в десятом классе с пацанами закусывал водяру пломбиром… – Детектив ностальгически вздохнул.

В кают-компании наступил мир и согласие.

– Ну раз так, думаю, на этот званый ужин не стоит выряжаться в смокинги и вечерние платья. Чем проще, тем лучше. – Софи решила все же последнее слово оставить за собой. Мужчины с ней спорить не стали.

Ужин, который обещал стать разрядкой после стольких дней постной жизни, был прерван, едва начавшись. Мужчины успели пропустить по рюмке «Смирновской», а девушка лишь пригубила бокал с вином, как внезапно тишину разорвал незнакомый грубоватый голос:

– Добрый вечер, господа.

Ошеломленная троица одновременно повернула головы на голос. Возле лестницы, ведущей с палубы в кают-компанию, стоял невысокий коренастый мужчина с узким скуластым лицом и темными колючими глазами, которые оставались настороженными даже при том, что губы улыбались. С гидрокостюма стекала вода, а в правой руке незнакомец сжимал массивный крупнокалиберный пистолет.

«Кольт М-1911», сорок пятый калибр, – рефлекторно отметил Кольцов, – американский пистолет. Оружие, созданное еще до Первой мировой войны, но до наших дней не утратившее своей популярности из-за огромного калибра и чудовищного останавливающего действия». Через мгновение сыщик понял, что и незнакомец не такой уж и незнакомый. Это был один из боевых пловцов, вынырнувший недавно у «Посейдона».

– Скучаете? – после короткой паузы спросил фрогмэн.

– Да нет, – за всех ответила Софи, – веселимся, как умеем.

Глеб не спускал взгляда с оружия в руке диверсанта, лихорадочно просчитывая все возможные варианты дальнейшего развития событий. «Сразу стрелять не стал, значит, ликвидация не является основным заданием. Интересно, он один, или всей командой сюда заявились?»

И будто в подтверждение его мыслей, боевик сделал шаг вперед, и тут же по трапу взлетел еще один фрогмэн. Встав за спиной первого, коротко доложил:

– Все в порядке, они все здесь.

– Черт возьми, да кто вы такие? – совершенно естественно взорвалась Софи. – Я владелица этого катера, а это мои друзья. Какого дьявола вам надо?

– Мы – наследники «Веселого Роджера», – с кривой усмешкой ответил первый из боевых пловцов.

– Пиратство во многих странах и сейчас карается смертью, – вставил угрюмо Роберт.

– Так это если поймают, – довольно заржал второй диверсант. Он картинным жестом положил руку на набедренную кобуру, видимо, считая себя действительно наследником Флинта.

Эти двое совершенно не выглядели угрожающе. Если бы не пистолеты, то вполне могла бы состояться дружеская беседа.

– Я ответил на первый вопрос, а сейчас отвечу и на второй. Мы – матросы с «Посейдона», за которым вот уже несколько дней вы ходите как привязанные, – жестко произнес диверсант и, видя, что девушка привстала со своего места, протестующее выставив перед собой обе ладони, грубо произнес: – Не стоит врать, наш антирадар засек облучение вашего локатора. Вы целенаправленно контролировали наш ход, держась вне зоны визуального контакта. Я дал исчерпывающий ответ, теперь хочу, чтоб и вы ответили на мой вопрос. Какого черта вам надо?

В кают-компании повисла неприятная, гнетущая тишина. Кольцов, который по своей привычке размышлял о возможности противодействия пиратам, когда пистолеты надежно спрятаны в тайнике, а ружья для подводной охоты разряжены, внезапно вернулся в действительность. Он вовремя сообразил, что настало время его «выхода».

– Я телохранитель бизнесмена Серафима Зубанова, – подняв глаза на диверсанта, глухо проговорил Кольцов. – А это его друзья, с которыми он отдыхал в Африке. В Марсель он приехал раньше, предупредив нас, что остановится на вилле своего старинного друга Виктора Осьмухина. И еще добавил, что, возможно, они отправятся в морское путешествие, а мы должны следовать за ним до поры до времени. Сказал, что это будет сюрприз. Вот мы и выполняем его распоряжение.

– Бред какой-то, – произнес второй диверсант, с недоверием глядя на сыщика.

– Очень часто правда бывает похожей на бред, – не поддержал его старший. Дальше, не поворачивая головы, он распорядился: – Я выйду, надо кое-что выяснить, а ты глаз с них не спускай.

Второй фрогмэн шагнул вперед, держа «кольт» на уровне груди. Отсутствовал старший несколько минут, вернулся все с тем же отрешенным выражением лица.

– Придется, господа, вам какое-то время побыть в нашем обществе. Сколько на этом лайнере кают?

– Две, – поспешно ответила Софи, – капитанская и матросский кубрик.

– Прекрасно, – продемонстрировал зубы боевой пловец. – Мы займем каюту, а вам придется разместиться в кубрике. И думаю, лучше этот процесс не затягивать. Так что, прошу.

Кубрик команды был рассчитан на четыре койки, хотя на самом деле оказался теснее железнодорожного купе. Ночевавший здесь Малкин чувствовал себя вполне вольготно, но вот втроем явно придется потесниться.

– Что будем делать? – укладываясь на нижнюю полку, спросила Софи.

– У нас в таких случаях говорят «утро вечера мудренее», поэтому предлагаю укладываться спать, а дальше посмотрим, – Глеб легко заскочил на верхнюю полку, уткнулся лицом в подушку.

Американец по своему обыкновению немного поворчал и послушно улегся напротив бывшей подруги. Находиться в плену морских разбойников романтично только в приключенческих романах, в настоящей жизни это мало приятно.

В кубрике наступила тишина, никто не сопел, не вздыхал в кромешной темноте. Явный признак того, что никто из присутствующих не спал.

Неясный шум за дверью также прекратился. Вскоре приглушенно заработал двигатель, и яхта плавно тронулась с места, управляемая компьютером.

«Ага, „Посейдон“ заглотил нас, как голодный аллигатор теленка, и теперь отправился по своим настоящим делам», – сообразил Кольцов, теперь многое встало на свои места. До этого момента сыщику не давала покоя мысль, зачем нужно было ликвидировать Зубанова таким диким способом, в духе сицилийской мафии. Можно было, не особо мудрствуя, там же на вилле тюкнуть по темени, оттащить в ванную и под напором холодной воды расчленить на равные порции по количеству доберманов, да и скормить злобным тузикам, не мучаясь угрызениями совести. Как говорится, нет человека – нет проблемы, и даже никаких следов.

Убийство Серафима Зубанова оказалось приманкой, которая должна была выявить слежку за игорным королем.

«Что я с доблестью и проявил, – чуть ли не скрипя зубами, злясь на себя, подумал Кольцов. – Старею, что ли, или поверил в сказочку про сытых котов. Нет, во всем происходящем чувствуется рука профессионала, как будто воскрес Чумаков или Шубин. Впрочем, в этой когорте рыцарей плаща и кинжала спецов всегда хватало».

Все умозаключения мало прибавили детективу бодрости, подкинув еще больше коварных вопросов. Главным из них был: почему после того, как катер с изящной простотой захватили, их тут же не ликвидировали? Почти светская беседа, культурное обхождение, можно подумать, и вправду представители берегового братства.

Глеб достаточно пожил на свете, и ему много чего довелось повидать на своем веку. Так что верить в благородных джентльменов удачи не приходилось. Но ясно было одно: если сразу не убили, значит, для чего-то они им нужны. «Вот это и придется выяснить. Сейчас бросаться на „тюленей“ глупо, они чего-то подобного и ожидают. А вот спозаранку, когда природа еще спит, самое время баламутить», – с этими мыслями Кольцов перевернулся на спину и усилием воли заставил себя заснуть, ведь ему потребуются силы для грядущего…

Проснулся он в тот момент, когда солнце через стекло иллюминатора, отражаясь в волнах, защекотало ему веки. Вскакивать Глеб сразу не стал, несколько минут сыщик ровно дышал, разогревая кровь, напрягал и расслаблял мышцы. Такая гимнастика стала для него незаменимой еще с тех времен, когда приходилось неподвижно лежать в засадах чуть ли не сутки напролет.

Почувствовав, как тело наполнилось энергией, Кольцов лихо сиганул с верхнего яруса и несколько раз сильно ударил в пластиковую дверь.

– Чего шумите? – донесся из-за двери недовольный голос.

– Шеф, природа зовет, веди в гальюн, сил терпеть нет.

– До завтрака не можешь подождать? – интонации в голосе охранника несколько изменились.

– Да как терпеть-то? С нами женщина, что ж мне, обмочиться перед ней?

Довод подействовал, фрогмэны вовсю старались быть джентльменами, почти сразу едва слышно клацнул замок, и дверь широко распахнулась.

На входе в кают-компанию стоял второй боевой пловец, чуть поодаль Глеб увидел незнакомца. По фактуре только слепой бы не догадался, что они одного поля ягоды. Хотя молодые люди уже избавились от гидрокомбинезонов и без лишних угрызений совести воспользовались вещами из гардероба Кольцова, нацепив его шорты и свободного покроя яркие рубашки, серьезность намерений «флибустьеров» выдавали тяжелые пистолеты и притороченные к ногам боевые ножи.

– Крэк, присмотри за нашими пташками, пока я этого красавца свожу на горшок, – скалясь, заржал фрогмэн, делая шаг в сторону и освобождая Кольцову проход в кают-компанию.

Прежде чем выйти из кубрика, Глеб вдруг ощутил в ладони прохладу металла. Софи незаметно сунула ему в руку небольшую десертную вилку, непонятно как оказавшуюся у нее. Оружие, конечно, не ахти какое, но все же оружие.

Кольцов, держа руки за спиной, немного замешкался, запнувшись за порог, и наконец вышел из кубрика. Первый его взгляд упал на стол в центре помещения, от великолепия вчерашнего ужина не осталось и следа. Стол был чисто убран, в кают-компании царил полный порядок. В голове сыщика промелькнуло «флотский порядок», даже пиратствуя, фрогмэны оставались подлинными моряками.

Взгляд Кольцова был рассеянным, полусонным и совершенно не агрессивным.

Глеб сделал небольшой шаг и выбросил вперед правую руку с зажатой в ней вилкой. Зубья из нержавеющей стали, скользнув по кадыку, вонзились в кожу, пробили сонную артерию, из раны фонтаном брызнула кровь.

Фрогмэн инстинктивно отпрянул, поднимая непослушные руки к горлу. Он был настолько ошарашен произошедшим, что не сообразил бросить пистолет на пол. Кольцов легко вырвал «кольт» из слабеющих пальцев и, ухватив его за ствол, метнул как индейский томагавок в тот момент, когда второй диверсант уже взводил курок своего пистолета. Полуторакилограммовый «кольт», брошенный уверенной рукой с расстояния в пару метров, с хрустом проломил череп фрогмэну. Тот так и не успел в последние минуты своей жизни взвести тяжелую пружину курка и, попятившись назад, рухнул всей своей тяжестью на кожаный диван.

– Лишний раз убеждаюсь, что гордыня – смертельный грех, – пробормотал Глеб, подбирая оружие с толстого ковра.

– На палубе еще один, – напомнила Софи, выходя из еще недавней судовой «тюрьмы».

– Или больше, – не поворачивая головы, ответил Кольцов. Действительно, на палубе могло быть еще трое «тюленей», которых на «Посейдоне» было пятеро.

– Вчера с нами разговаривал старший их группы, бывший лейтенант Джим Мейснер, – угрюмо произнес вышедший вслед за француженкой репортер. Роберт был смертельно бледным, под мышками по рубашке расплылись темные пятна пота.

– Ждите здесь, – прошипел Глеб, осторожно приблизившись к трапу, ведущему на палубу катера. Легкие парусиновые туфли позволяли передвигаться совершенно бесшумно.

Поднявшись на палубу, сыщик огляделся по сторонам. В шезлонге развалился полуголый мужчина, заложив обе руки за голову. Рядом стоял плетеный столик, на котором среди бокалов и бутылок поблескивал пистолет.

Несмотря на то что Кольцов старался приблизиться как можно осторожней, фрогмэн все же его услышал. Не открывая глаз, небрежно спросил:

– Ну что, Крэк, наши пленники уже проснулись и требуют кофе в постель?

– Крэк платит Харону за перевоз по реке забвения, и ему уже не до земных проблем, – негромко сказал Глеб.

– Что?! – Боевой пловец взведенной пружиной взвился с шезлонга, но, увидев направленный ему в лицо пистолет, рухнул обратно, каким-то непонятным образом приняв вертикальное положение. Он не сделал ни единой попытки схватить свой «кольт», до которого было рукой подать. Лишь с трудом выдавил: – Как ты переиграл моих парней?

– После мнимой смерти в Персидском заливе они вообразили себя бессмертными. Но природу нельзя обмануть, вот так вот, мистер Мейснер.

– Болтуны, – прошипел боевой пловец, экспансивно взмахнув руками. При этом от детектива не укрылось, что в казалось бы хаотичном движении правая рука «тюленя» скользнула вдоль лодыжки, где был прикреплен чехол с ножом. Но виду не подал, им еще следовало душевно побеседовать.

– Ваши парни даже не успели рта раскрыть, иначе вы бы услышали их вопли. А теперь мы можем спокойно поговорить, Джим Мейснер. Ваше инкогнито было раскрыто благодаря отпечаткам пальцев, снятых с пивных бокалов в Марселе.

– Дьявол! – прошипел боевой пловец, снова взмахнув руками.

– Я ответил на ваши вопросы, – не опуская пистолета, проговорил Кольцов. – Теперь хотелось бы услышать откровенные ответы на свои… Как мне кажется, я это заслужил.

– Что вас интересует?

– Почему вы захватили «Синдбад» и почему сразу не уничтожили команду?

– Профессиональный вопрос, – хмыкнул Мейснер, его правая рука опустилась на колено. – Шеф всерьез опасался, что это за ним следит какая-то из спецслужб. Мы ничего подозрительного не обнаружили, но он потребовал, чтобы катер под нашим контролем следовал за его яхтой. Никого из вас не ликвидировали только по той причине, что шеф не хотел рисковать. Вдруг кто-то выйдет с вами на связь. Эффективнее было бы подстраховаться.

– Действительно, куда эффективнее, – согласился Глеб и спросил: – А как вы оказались на «Посейдоне»?

– Переплыли с «Ричарда», – барабаня по колену, снисходительно ответил боевой пловец.

– А до этого где находились? – не унимался Кольцов.

– В Африке.

– Значит, заряды вы тогда и прикрепили к днищу лайнера, – неожиданно до детектива дошла вся система провоза изделий африканской «шарашки». – А потом…

Всего на какое-то мгновение Глеб выпустил из вида диверсанта, и тот тут же воспользовался оплошностью детектива. Рука Мейснера в очередной раз скользнула с колена, пальцы ухватили рукоятку ножа, и боевой пловец взвился с шезлонга, делая ложное движение в сторону от стола, на котором по-прежнему лежал пистолет, и одновременно, закинув руку к голове, метнул нож в неприятеля. Сам же, спружинив на пятках, прыгнул к столу.

Кольцов пропустил момент опасности, но он инстинктивно ее ощутил. Падая на палубу и сразу же откатываясь в сторону, надавил на спусковой крючок.

– Буф, буф, буф, – оглушительно громко прозвучали три выстрела.

Первая пуля разнесла пластиковый шезлонг на две части, вторая отбросила в сторону плетеный столик, разбрасывая во все стороны бутылки и стаканы. Третья оставила глубокую отметину в стенке фальшбота.

Джим Мейснер успел схватить пистолет, но из трех выпущенных пуль две прошили его грудную клетку, разворотив некогда могучее тело не хуже гранатных осколков.

В голове сыщика стоял гул от грохота «кольта», поэтому он не услышал, как на палубу поднялись Софи и Роберт. Девушка присела возле него, опустившись на колени, в одной руке держа пистолет, а другой нежно проведя по небритой щеке, и испуганно спросила:

– Ты как, живой?

– Живой. – Слабо улыбнулся Кольцов, только сейчас осознавая, что заложенные в «лесной школе» рефлексы снова спасли ему жизнь, несмотря на то что с того времени миновало больше двадцати лет…

С детства мы читаем романы Стивенсона и Сабатини о пиратах, про Остров сокровищ, да приключения капитана Блада, смотрим фильмы про пиратов Карибского моря. Но пираты бесчинствовали не только в Карибском море, не стоит забывать и о Средиземном. Пираты были там еще во времена Древнего Рима, когда империя захватили за малым половину европейских земель, так сказать по наследству, приобрела и другую головную боль в лице греко-египетских пиратов. Именно поэтому для интересующихся историей, следует посетить Италию. Выучить итальянский язык вам помогут курсы в школе FDA-mosca , которые помогут преодолеть главные барьеры изучения иностранного языка и через некоторое время занятий вы сможете говорить более свободно. Тогда путешествие по местам итальянских пиратов будет куда более комфортным и лёгким, знание итальянского языка очень пригодится.
В I веке до н. э. пиратство в этих краях приобрело невиданных размах. Под контролем финикийских пиратов находилось почти все Средиземноморье, пираты грабили также и италийские земли. Рим пытался противостоят, но их походы приносили маленький результат - несколько повешенных пиратов, да поимка одиночного корабля, вряд ли говорят о каком-то успехе правительства в борьбе с пиратами.

Гай Юлий Цезарь в пиратском плену

Ту часть Средиземноморье которую не контролировали финикийские пираты с успехом заняли киликийские пираты. Согласно записям Плутарха, Гай Юлий Цезарь однажды попал в плен к пиратам. Морские разбойники долго думали какой выкуп запросить за Цезаря, и назвали цену в 20 талантов (Серебряный талант приравнивается к 26.196 кг.), огромная сумма для того времени. На что Цезарь сказал, что пираты не понимают на сколько важную персону им удалось схватить, нужно просить 50 талантов. Но он предупредил пиратов, что как только будет на свободе, морские разбойники поплатятся за свои действия. Пираты только смеялись над этим, и как оказалось зря.

После освобождения, Гай Юлий Цезарь вернулся вместе небольшим флотом - застал пиратов врасплох, забрал 50 талантов выкупа и другое добро пиратов, всех казнил, а нескольких командиров взял в плен.

Пираты Средиземного моря в настоящее время

Как и в древности, пираты - это бандиты, и настоящая история лишена этой романтики из книг и фильмов. Так 10 лет назад у побережья Италии появились пираты. Они взяли на абордаж катер некоторого итальянского бизнесмена, который вместе с друзьями всего лишь отправился на своем судне по морю недалеко от Неаполя. Три пирата современности, вооруженные пистолетами и автоматами напали на итальянца.
Добычей пиратов стали часы Rolex и Sector, кредитные карты трёх итальянцев, а также наличные - 1300 евро, не обошлось и без золотых украшений и сотовых телефонов. Итальянцев в спасательных жилетах выкинули за борт, а пираты уплыли на захваченном катере. Людей спасли, недалеко тренировались байдарники и доставили их на сушу. Поимку пиратов полиция тоже начала, не смог найти новости о результатах расследования. Но кажется, пираты смогли скрыться, как и всегда. Семь футов под килем! Но следуйте букве закона!

Galeone Neptune - пиратский корабль (Генуя, Италия)

Когда вы попадёте в Старый Порт в Генуя, вы обязательно увидите "Galeone Neptune" - копию испанского корабля XVII века. Корабль делали для фильма "Пираты" (Pirates, 1986 год, режиссер - Роман Полански), и позднее был подарен городу. Теперь пройтись по палубе и сделать несколько снимком на память может каждый гость итальянского города Генуя.

Табличках библиотеки Ашурбаниппала и других, перечислен список перевозимых товаров того времени: мед и ладан, строительный лес и слоновую кость, зерно и рабов, золотые и серебряные украшения и многое другое. И, вполне естественно, они привлекли к себе внимание древних пиратов.

Происхождение морского разбоя, как вида опасного промысла, относится к самым древним временам. Описание пиратских набегов встречается еще в греческих мифах и скандинавских сагах, в фольклоре многих народов. Долгое время занятие это ничуть не считалось постыдным, а даже похвальным. И это вполне понятно, ибо оно было сопряжено с огромным риском, требовало от людей большого мужества и отваги. Эпические поэмы переполнены рассказами о морских грабежах, отношение к которым в высшей степени сочувственное.

Самыми известными пиратами древности по праву считались . Они были лучшими, искуснейшими моряками своего времени. Задолго до других, их корабли прошли Геракловы столбы (Гибралтар) и вышли в Атлантику.Они первыми нашли путь в Страну олова — Британию, а примерно в 600 г.до н.э. отряд финикийцев, состоящих на службе у египетского фараона Нехо на нескольких кораблях обошел вокруг Африки.

Но помимо открытия новых земель и торговли, основным занятием финикийцев была работорговля. Большая часть рабов на рынки Родоса поступала с захваченных и потопленных кораблей, ибо долгое время ничьи суда не могли сравниться по скорости с финикийскими.

Финикийцам принадлежит слава первых морских купцов… и первых морских пиратов

Пираты античности

Оссиан, бард севера, воспевал бесчисленных героев, спускавшихся с бурых холмов и на утлых суденышках добиравшихся к берегам древней Ирландии. «Пена , — говорил он, — прыгала под их палубными судами, мачты с белыми парусами гнулись под напором ветра, подобные тем еловым лесам, которых высокие вершины убеляет суровая зима. Мы часто переплывали моря, чтобы нападать на иноземцев; ржа смывалась о мечей наших в крови, и цари земные оплакивали свои потери» .

Сыны Эллады тоже не остались в стороне от «божественного» промысла, о чем содержаться многочисленные упоминания у Гомера. Например, поход Аргонавтов — это по своей сути самая настоящая разбойничья экспедиция, но воспета как героический подвиг: Одиссей хвастается своими корсарскими победами и перечисляет захваченное имущество: «…град мы разрушили, жителей всех истребили. Жен сохранивши и всяких сокровищ награбивши много, стали добычу делить мы, чтобы каждый мог взять свой участок…».

«Какое ремесло твое?» — спросил мудрый Нестор у молодого Телемака, отыскивавшего отца своего после падения Трои. «Путешествуешь ли по делам своей земли или принадлежишь к числу тех пиратов, которые распространяют ужас на отдаленнейших берегах?»

Афинские законы утверждали Общество пиратов и регламентировали его деятельность — помощь во время войны, охрана торговли и побережья и т.д. Периодически возникали целые государства, занимавшиеся пиратством.

Поликрат Самосский , тиран острова Самос (537 — 522 г до н. э.) вел в широких размерах морской разбой и грабил острова и побережья. Он организовал первый известный в истории морской рэкет: греки и финикийцы платили ему, чтобы обезопасить свои суда и грузы от нападений и грабежа, а моряков от смерти. Доход от пиратства был так велик, что Поликрат построил на острове Самос дворец, считавшийся одним из чудес света той эпохи.

Несмотря на то, что в его эпоху морской разбой был частью политики и торговли, Поликрат отличался такой алчностью и занимался пиратством в столь крупных масштабах, что вошел в историю как самый прославленный пират античности. В 522 году до н. э. персидский царь Оройтес обманом заманил Поликрата в Магнесию под предлогом заключения договора о ненападении, где захватил и распял его. Однако после смерти диктатора Самоса пиратство в Эгейском море только усилилось и, с переменным успехом, существовало на протяжении всех древних веков.

Господство пиратов в Средиземном море

Это продолжалось примерно до VI века до н.э. Расцвет , чей мощный флот охранял торговые пути, и завоевание Финикии более чем на три века сдерживало пиратство в рамках каботажного. Однако противостояние с Римом, приведшее к трем Пуническим войнам, привело Карфаген к полному военному разгрому. На некоторое время на море наступает безвластие. Это приводит к новому этапу пиратства — киликийскому. Особое усиление пиратства можно было наблюдать после окончания . После 3-х летней осады Карфаген был захвачен римскими войсками. Римляне разрушили и сожгли город. Уцелевшие жители были проданы в рабство. Карфаген был разрушен и финикийские мореходы, лишившись своего традиционного торгового партнера, пополнили ряды средиземноморских пиратов. В первом-втором веке до н. э. пираты контролировали все Средиземное море, от Геллеспонта до Геркулесовых столбов.

Пираты не только захватывали корабли и разоряли прибрежные города. Они также занимались грабежом на дорогах Италии, и дошло до того, что двое преторов вместе с сопровождающими их ликторами были пойманы почти у самых ворот Рима и отпущены только после уплаты огромного выкупа. Из-за постоянного морского грабежа торговля становилась невыгодной и цены росли. Под давлением римлян Сенат предпринял несколько походов против пиратов, но не добился в них успеха. Причина этого крылась в слабости римского флота и раздробленности римского государства, раздираемого распрями. В первом-втором веке до н. э. пираты контролировали все Средиземное море, от Геллеспонта до Геркулесовых столбов.

Римляне в первые века своей истории морского разбоя совсем не знали, так как у них не существовало и мореплавания, что, с одной стороны, мешало Древнему Риму успешно справиться с морским разбоем, а с другой — обусловило особую ожесточенность против пиратов. Казнь на кресте — вот единственное наказание, которое Рим признавал подходящим для пиратов.

Воспользовавшись междоусобиями, долго препятствовавшими римской республике заниматься своими внешними интересами, киликийские пираты в короткое время достигли такого могущества, что по сказанию Плутарха, они учредили арсеналы, наполненные воинскими снарядами и машинами, разместили гарнизоны и маяки на всем азиатском берегу и собрали флот с лишком в тысячу галер. Суда их, блистая царскою роскошью, имели позолоченные, пурпурные паруса и обитые серебром весла. Никогда впоследствии не было примера, чтобы пираты так дерзко выставляли добычу перед глазами ограбленных.

Крепости пиратов тянулись далеко в глубь ликийского, киликийского и памфилийского берегов, практически все Средиземное море было под их контролем. Греческие приморские города вынуждены были заключать с «новым царством» договоры, открывать им свои гавани для починки кораблей и рынки для торговли.

Пираты образовали особое государство, где место национальной связи занимала тайная связь, основанная на общности гонений и преступлений. То, что приобретали пираты, было на их языке не награбленным имуществом, а военной добычей. Поскольку пиратов ожидала в случае поимки казнь на кресте, то они считали себя вправе мстить. Особенно они ненавидели римских граждан. Чаще всего к ним применялось выработанное тогда и сохранившееся до наших дней выражение: «За борт!», то есть приглашение добровольно броситься в море.

Римляне долго терпели господство пиратов, но в итоге истребили их с привычной для них методичностью

Борьба Древнего Рима с пиратами Средиземного моря

В 228 году до н.э. Риму пришлось вести борьбу с иллирийскими пиратами. Властитель Скодри (Скутари) соединил иллирийские племена и организовал из них настоящее корсарское царство. Его эскадры терроризировали все прибрежные города и полностью прервали торговлю в Эгейском и Адриатическом морях. Римляне выслали против царя Аргона, стоявшего во главе пиратов, 200 кораблей, которым удалось разгромить его флот и прекратить на время организованный морской разбой. Первоначальное устройство киликийские морские разбойники получили при Тифоне (II век до н.э.), захватившем с их помощью Сирийское царство.

В 102 году до н.э. Риму вновь пришлось снарядить экспедицию под руководством претора Марка Антония для борьбы против сицилийских пиратов, но она успеха не имела.

Постепенно обнаглев от безнаказанности, киликийские пираты начали нападать даже на римские корабли, благо Римская республика в то время была охвачена фактически гражданской войной между сторонниками Мария и Суллы, и Риму было не до этого. Дело дошло до того, что однажды разбойникам в 81 году до нашей эры удалось захватить в плен тогда еще молодого Юлия Цезаря, который был изгнан из Рима диктатором Суллой, опасавшегося этого молодого аристократа. Цезарь решил заняться ораторским искусством и отправился с многочисленной свитой на Родос, где располагалось училище риторики (по другим данным, спасаясь от проскрипции Суллы, он укрылся при дворе Никомеда, короля Вифинского и только на обратном пути он попал в засаду).

Около острова Фармакуза их парусник был захвачен киликийскими пиратами. Выбросив его спутников за борт, пираты обратили внимание на его пурпурную тогу, и предположив, что Цезарь, наверное, знатная особа, предложили отпустить его за большой выкуп. Захваченный в плен, он сохранял полное спокойствие и занимался подготовкой своих речей, не обращая на пиратов внимания. Пираты долго спорили о размере выкупа и решили установить неслыханную по своей величине цену в 10 талантов (1 талант — 26,2 кг серебра). Однако Цезарь, возмущенный показавшейся ему низкой оценкой, сказал, что стоит 50 талантов. Пираты, естественно, спорить не стали и милостиво согласились. При этом не учли угрозы Цезаря рассчитаться с ними когда будет свободен — соберет корабли, поймает всех пиратов и повесит.

Цезарь провел у пиратов две недели, не прекращая своих занятий и не высказывая никаких признаков страха. Залог в размере 5000 золотых монет был внесен его родственниками наместнику Милета, и пираты получили деньги в обмен на пленников. Обретя свободу, Цезарь немедленно обратился к наместнику с просьбой предоставить ему четыре военные галеры и пятьсот солдат, и взял курс на Формозу. Пираты в это время делили добычу и были не в состоянии сопротивляться. Цезарь захватил 350 пиратов, освободил всех пленников и получил назад всю сумму выкупа. Затем он отправился на Пергам, к претору Малой Азии, чтобы получить разрешение на смертную казнь пиратов.

Претор находился в это время в отъезде, и, заковав пиратов в крепость, Цезарь отправился за ним. Однако его ждало разочарование — подкупленный пиратами претор не дал разрешение на их казнь и обещал заняться этим делом лично после возращения. Однако Цезарь не собирался отступать: вернувшись в город, он сообщил, что получил специальные полномочия на смертную казнь от самого Суллы, хотя этот рискованный шаг мог стоить ему головы. Все 350 пиратов были казнены, а тридцать главарей распяты на кресте, однако, в благодарность за хорошее отношение к нему, дал указание перед распятием на кресте перерезать им горло.

После казни Цезарь продолжил свое путешествие на Родос, надолго очистив Средиземное море от пиратов, а местных купцов — от необходимости выплачивать разбойникам дань.

Внутренние раздоры на время заставили Рим оставить в покое пиратов, но в 73 году до н.э. снова была послана против них экспедиция под начальством претора Антония Критского. Однако, вместо того чтобы бороться с морскими разбойниками, Антоний вступил с ними в союз и сообща грабил Сицилию.

Римляне уничтожают средиземноморское пиратство

Однажды, пираты захватили римский караван, везший в Рим хлеб из Сицилии и с берегов Северной Африки. Это вызвало в Риме голод, так как в самой Италии в этот год был неурожай. Голод стал причиной крайнего недовольства и последовавших за этим народных волнений. Патриции, и трибуны, стоя между двумя предвестниками близкой гибели, прекратили на время свои интриги. По предложению народного трибуна Авла Габиния в 67 году до н. э. разгром пиратов был поручен Помпею.

Получив в свое распоряжение пятьсот кораблей и стодвадцатитысячную армию, Помпей дополнил команду каждого корабля опытными иноземными моряками, благодаря чему получил фактически неодолимый флот на Средиземном море. После чего он разбил его на тридцать отрядов и одновременно атаковал все крупнейшие пиратские базы средиземноморья, нанеся удар по побережью Сардинии, Сицилии, Африки, Франции и Испании.

Пятьсот кораблей поплыли к Азии, заграждая все сообщения Востока с Западом и уничтожая все, что покушалось пройти мимо них. Стесненные более и более этим убийственным оплотом, пираты в отчаянии и беспорядке возвращаются в Киликию и сосредоточиваются в крепости Карацезиум, чтобы попытать шансы решительной битвы. После сорокадневной поездки, ознаменованной значительными призами и уничтожением множества пиратов, Помпеи принимает последний решительный вызов, сжигает их суда и превращает в прах стены Карацезиума.

Потом, высадившись со всею армией, преследует свою победу, берет и уничтожает одно за другим все укрепления, сооруженные между берегом и Тавром, в которых спрятаны бесчисленные сокровища, награбленные в Греции, Италии, Испании. Но, кончив это дело, римский полководец пощадил остатки побежденных — Помпей предусмотрительно объявил помилования тем из пиратов, кто сдастся без борьбы.

В результате вместо трех лет, отведенных ему Сенатом, он справился со своей задачей всего за три месяца. Впрочем, римляне не оценили этот успех по заслугам: в триумфе Помпею было отказано.

Впоследствии римлянам в период правления императора Августа вновь пришлось бороться с пиратами. В V веке н.э. после шестивекового перерыва Карфагенский порт наполнился эскадрами новых пиратов — вандалов, которые быстро овладели почти всем побережьем Римской империи. Но это уже совершенно другая история.

Берега Испании, отделенные естественной границей от стран африканского Магриба, на протяжении столетий страдали от нападений пиратов-сарацинов, что вынудило их жителей возвести ряд защитных сооружений вдоль средиземноморского побережья. В испанском языке до сих пор существует поговорка о маврах на берегу, которой описывается опасная или вызывающая тревогу ситуация. Однако в XIV и XV веках существовали также андалузские, валенсийские или каталонские пираты, которые оспаривали воды Средиземного моря у генуэзских и провансальских корсаров и иногда вступали в конфликт с пиратами-мусульманами. Сходную деятельность, сочетавшую пиратство с торговлей и контрабандой, осуществляли португальские пираты, имевшие африканскую базу в Сеуте. Для полноты картины нужно упомянуть плававших по этим водам пиратов из Наварры, Майорки и Сардинии. Этническая и религиозная однородность не являлась необходимым условием подбора команды, и часто пленные сарацины становились членами экипажа европейских кораблей, а капитаны мусульманских кораблей заключали контракты с христианскими наемниками. Типичным примером подобной непоследовательности служит история каталонского пирата Бартоломео Перпиньи, который во второй половине XV века держал в страхе валенсийскую морскую торговлю, плавая под парусами мусульманского государства Гранады.

До открытия Америки основную прибыль испанским пиратам, не гнушавшимся, конечно, грабежом продовольствия, оружия и богатых восточных товаров, приносила работорговля, причем они захватывали рабов, грабя не только мусульманские корабли, но и корабли и порты других христианских держав. По этой причине основной целью сражений на море было освобождение подступов к береговым поселениям, где, помимо матросов с кораблей противников, можно было захватить в плен обитателей городов и деревень, хлебопашцев и пастухов с окрестных полей. Спрос на рабов был очень высок, поскольку из-за затянувшейся паузы в Реконкисте, неудач крестовых походов и страшных эпидемий черной чумы резко сократилось количество дешевых рабочих рук и рабской силы, необходимых для грубой и трудоемкой работы, которую не могли исполнять буржуа и сеньоры.

Поставка чужеземных рабов в королевства Пиренейского полуострова стала чрезвычайно прибыльным делом, на котором наживали состояния представители новой буржуазии в портовых городах вроде Барселоны и Севильи. Среди знатных каталонских пиратов выделялись такие личности, как знаменитый Рожер де Льюриа, который несколько лет сдерживал корабли герцога Анжуйского, давнего врага графов Барселонских, или Конрад де Льянса, неоднократно совершавший успешные налеты на порты берберов, или Гильем Кастелльну, который начал борьбу за присоединение Аликанте к Арагонскому государству. Также нужно упомянуть валенсийского пирата Хайме Виларогута, прославившегося своим бесчинством. Его семья нажила огромное состояние и пользовалась большим влиянием, вплоть до того, что род Виларогутов руководил в XV веке движением за отделение Каталонии, поддерживавшим графа Урхелла, противостоявшего Сентеллам, сподвижникам арагонца Фернандо де Антекера.

Примером типичных андалузских пиратов служат братья Мартин Алонсо и Висенте Янес Пинсоны, моряки из Палос-де-Могер (Уэльва), расположенного рядом с устьем реки Тинто, которые занимались морским разбоем у каталонских берегов. Мартин добирался в своих плаваниях даже до Ла-Манша и Азорских островов, где мог познакомиться с Христофором Колумбом, который плавал приблизительно там же. Вероятно, один из них - либо Колумб, либо Пинсон - был тамплиером и посвятил другого в секреты ордена, но возможно, что они оба принадлежали к ордену и их встреча не была случайной. Известно лишь, что впоследствии оба брата Пинеона вошли в состав первой экспедиции Колумба. Некоторые исследователи полагают, что так их наказали за бесчинства католические короли (Фердинанд и Изабелла), по мнению других, действовавший в подполье Орден Храма поручил им «открыть» Америку, о чем более подробно пойдет речь ниже.

В конце XV века католические короли решили запретить плавания корсаров под своими знаменами. Известно, что Фердинанд и Изабелла беспрекословно выполняли волю Папы, всегда очень холодно относившегося к пиратам, многие из которых были так или иначе связаны с подпольным Орденом тамплиеров. Какой бы ни была причина запрета на занятие корсарством, в результате Средиземное море оказалось во власти пиратов-берберов, служивших Османской империи. Турецкий пират греческого происхождения Хайр ад-дин, которого итальянцы за его косматую рыжеватую бороду прозвали Барбаросса, вместе со своим братом Аруджем, состоявшим на службе у могущественного султана Сулеймана Великолепного, заложил новые основы пиратского дела. Рыжебородым пришла в голову блестящая идея нанять на берегах Магриба мелких мусульманских пиратов, которые работали на себя, и многочисленных бывших корсаров из Европы, оставшихся без работы после указа католических королей, чтобы сформировать огромный пиратский флот, который отправится на пиратский промысел под знаменами Османской империи. Его первой успешной кампанией было изгнание испанцев с алжирского острова Пеньон, после чего Хайр ад-дин получил в награду звание паши Алжира. Он немедленно перестроил и расширил алжирский порт, превратив его в центральную базу магрибских пиратов в Средиземноморье. Алжир при Хайр ад-дине достиг расцвета и содержал многочисленный эффективный флот, который участвовал в кровопролитных сражениях и заключал временные союзы с сицилийскими пиратами-тамплиерами. Покровительство, оказываемое пиратам турецкими султанами, достигло таких высот, что в 1534 году Барбаросса был назначен главным адмиралом Османской империи и получил в свое распоряжение огромный флот, с которым он завершил завоевание Туниса.

Тем временем Сулейман отвоевывал все новые европейские территории и на суше, захватил Белград и разгромил венгерского короля Людовика II, обойдя Вену по берегу Дуная. Войскам императора Карла V (носившего имя Карла I в Испании) удалось отбить это наступление и не допустить падения австрийской столицы. Но отступление Сулеймана не означало, что он прекратил угрожать Европе, и тем более не означало утраты пиратом Барбароссой, в то время уже адмиралом имперского флота, абсолютного господства в Средиземном море.

Другим тяжелым ударом для турецких пиратов было поражение в битве при Лепанто 7 октября 1571 года. В Эгейском море 280 кораблей Священной Лиги, образованной Испанией, Венецией и Ватиканом, выступили против 300 османских кораблей. Коалиционный флот навязал своим противникам тактику абордажей и рукопашного боя (что, кстати, стоило руки дону Мигелю де Сервантесу). Воодушевленный этим триумфом, Филипп II посоветовал своему сводному брату Хуану Австрийскому, чтобы тот напал на укрепления пиратов в Северной Африке. «Великий капитан» последовал совету и в 1575 году взял город Тунис и ключевой форт Лa-Голета, правда, турки вскоре их отвоевали и снова стали претендовать на гегемонию в Средиземном море.

Неудавшаяся месть тамплиеров

Те, кто верят в существование тайного союза между Сулейманом и тамплиерами, приводят в качестве аргумента нападение турецкого флота под командованием адмирала Драгута, наследника Хайр ад-дина, на остров Мальта в 1565 году, в котором приняли участие 200 боевых кораблей и 5000 лучших солдат. Известно, что рыцари-госпитальеры, вечные враги Ордена тамплиеров, после провала крестовых походов бежали на этот остров, где их орден получил имя мальтийского. Возможно, что три века спустя тамплиеры пожелали отомстить за ватиканские интриги госпитальеров, подговорив Сулеймана захватить остров, который служил им базой. Но к удивлению турок, мальтийцам под командованием их Великого магистра Ла-Валетта удалось отразить удар.

Пираты Средиземного моря

Арабы в Испании

Между Черным морем и Персидским заливом находится обширный оазис, называемый Аравией . Его жители издревле привыкли к независимости и свободе. И даже соседство таких развитых стран, как Персия, Ассирия и Египет , не изменили дикого нрава аравийцев .
Со временем в Аравии стали искать пристанище выходцы из других земель. Они приносили с собой свои обычаи и традиции и своих богов. Аравийцы с удовольствием слушали рассказы о далеких землях, о другой жизни. Их привлекали сказочные богатства развитых народов.

Постепенно переселенцы и кочевники слились в одну нацию, и их стали называть арабами . Вместе они занимались ремеслами и торговлей. Но полностью преодолеть различие в культуре и обычаях не удавалось. Между выходцами из цивилизованных стран и коренными жителями стали возникать конфликты, перешедшие в постоянную вражду.

В 711 году арабы отправились в Испанию . Эта война длилась долгих семь лет. Испанцы сопротивлялись, как могли, но не сумели отстоять свою независимость. Правда, многие испанцы довольно легко смирились со своим положением. «Положение побежденных стало так приятно, - отмечал один испанский летописец, - что вместо притеснения, которого страшились, они радовались, что принадлежат владыкам, которые дозволяют им свободное богослужение и не требуют от них ничего, кроме незначительной дани и повиновения законам, установленным для общего блага».

Более восьми веков арабы хозяйничали в Испании. Они пытались распространить свое влияние и на Францию . Однако в скалах Аустрии нашлось племя, способное оказать завоевателям сопротивление. Оно сумело отвоевать у арабов провинцию за провинцией. В XV веке под властью мусульман осталось только Гранадское эмирство , в состав которого входило 14 городов, 97 крепостей и большое количество укрепленных деревень. Гранадские эмиры платили испанским королям ежегодную дань.

В 1478 году эмир Абульхасан-Али отказался платить дань. В ответ на это испанский король Фердинанд V захватил и разорил крупный портовый город Малагу в провинции Андалузия .

В 1489 году после смерти Абульхасана-Али в Гранаде начались ссоры между наследниками престола. Этим сумел воспользоваться испанский король. Он покорял город за городом и, наконец, добрался до Гранады . Только 6 января 1492 года испанцы смогли овладеть этим городом.

Это интересно!
Мухаммед (иногда его называют Магометом) родился 10 ноября 571 года в Мекке . В 40 лет Мухаммеду стали являться видения, которые впоследствии составили священную книгу мусульман - Коран . Мухаммед стал рассказывать людям о своих видениях. Сначала его проповеди встречали с насмешкой. Но со временем новая религия приобрела сторонников и становилась все более популярной и почитаемой.
В 631-632 годах благодаря Мухаммеду была объединена большая часть Аравии. После смерти Мухаммеда его дело продолжили его ученики. Мусульманская вера распространялась на все большие территории. Аравитяне действовали не только силой убеждения, но и мечом. Они покорили близлежащие страны и всю Северную Африку, вели успешные войны с могущественной Византией.

Магрибские пираты

По условиям капитуляции испанский король гарантировал мусульманам спокойную жизнь и обещал с терпением относиться к их религии и не преследовать иноверцев. Но это были лишь пустые слова. На деле Фердинанд отправил в Альпухарру двух монахов-миссионеров , которые должны были обратить мусульман в христианство. Арабы были возмущены такими действиями. Они схватили монахов и предложили им принять мусульманскую веру или расстаться с жизнью. Монахи отказались предавать свою веру, и тогда арабы забросали их камнями.

Испанцы решили отомстить мусульманам огнем и мечом. Выжившим арабам пришлось покинуть обжитые места и спасаться в горах. Укрывшись в горах, они постоянно нападали на испанцев, грабили селения. Но это были разрозненные группировки арабов, и их действия приносили незначительный ущерб.
Двоим арабам удалось спастись при помощи обмана. Эль-Загаль и Антонио-де-Валор согласились принять христианство. Но все это было сделано только для прикрытия их тайных замыслов. Отправившись в горы, арабы стали собирать войско. Арабы убили 30 испанских рыцарей, а вскоре полностью изгнали христиан из Андалузии. Король послал для расправы с непокорными армию маркиза Мондехара , но она не смогла совладать с воинственными арабами и потерпела поражение.

Война в Альпуххарских горах разгорелась с новой силой. Постепенно инициатива переходила к испанцам. Арабы перестали доверять своему начальнику подозрительно относились друг к другу. Вожди погибли от вражеских пуль, и, оставшись без начальства, арабы были разгромлены. Некоторым удалось спастись и убежать в Африку.

Однако просто так успокоиться арабы не могли. Раздобыв небольшие суда, они занялись морским грабежом, нападали на испанские корабли, совершали высадки в прибрежных районах Андалузии, где нещадно грабили население, сжигали постройки.
Разбойники действовали довольно успешно, и вскоре они смогли нажиться и добыть себе подходящие корабли. Влекомые легкой добычей, к арабам стали присоединяться изгои общества, преступники, преследуемые в своих странах. В Средиземном море появились плавучие разбойничьи государства, которые на протяжении трех веков боролись с христианскими государствами.

Арабы неоднократно разрушали прекрасные прибрежные селения Андалузии, подвергая христиан бесчеловечным издевательствам. Испанские войска не могли справиться с неожиданными набегами разбойников. Всякий раз после зверских нападений на месте селений оставались лишь дымящиеся развалины и множество трупов.

В 1504 году король Фердинанд Католик был вынужден приступить к подготовке военного похода в Африку, в Магриб - так именовалась часть Африки, заселенная в VII веке арабами .

Средств у испанской казны на проведение военного похода не было. И тут на помощь королю пришел архиепископ толедский и примас испанский Франческе Хименес-де-Циснерос, ставший первым министром короля . Он составил план экспедиции, узнал у венецианского купца Джеронимо Вианели , бывавшего в Африке, месторасположение городов и укреплений и выделил из собственных сбережений и доходов толедского архиепископства сумму, необходимую на содержание 10000 войска в течение двух месяцев.

3 сентября 1505 года испанский флот покинул Малагу. Солдатами командовал полководец Диего де Кордова , руководство флотом доверили Раймонду Кордовскому , артиллерией - Диего де Вере .
Через шесть дней испанцы достигли арабского порта Масалькивир . Пираты открыли по неприятелю огонь, но, несмотря на это, испанцам удалось высадиться на берег с минимальными потерями.
Расположившись на берегу, христиане приступили к осаде крепости. После многодневной блокады Масалькивир сдался. Правда, и испанцы понесли значительные потери. Со времени отплытия из Малаги прошло уже больше 50 дней, запасы у испанцев истощились, и они отправили часть войска обратно. Продвигаться дальше, в глубь незнакомой страны, малыми силами было очень рискованно.

Этим и воспользовались разбойники. Они обосновались в других гаванях и в 1507 году предприняли новый поход на побережья Андалузии, безжалостно уничтожили большое селение, сожгли все, что не смогли унести с собой.
Хименес , возведенный к тому времени в сан кардинала , стал уговаривать короля организовать новый поход в Африку. Многим вельможам предложения Хименеса были не по душе, и они всячески стремились помешать его планам. Король медлил.

Кардинал взял инициативу в свои руки. «Не стыдно ли, - говорил он королю, - оставаться в бездействии в виду страны, доступ в которую нам открыт, и не ухватиться за возможность наказать без пощады врага христиан? Поручите мне начальство над армией, и через несколько дней знамя наше будет победоносно развеваться на всех пунктах опасного побережья, на котором ежегодно гибнут тысячи ваших подданных! Если казна истощена, то церковное имущество заплатит еще раз войскам...»

Таким образом, Хименесу удалось уговорить короля подписать бланк, который предоставлял ему право заниматься организацией похода. Имея разрешение короля, Хименес принялся за решительные действия. Он наложил дань на церкви и отдал распоряжение Петру Наваррскому отправиться в Малагу для подготовки флота и армии из 14000 человек.

Однако вельможи по-прежнему стремились помешать кардиналу. Король прислушивался к их мнению и постоянно по всяким причинам откладывал начало похода. Потерявший терпение Хименес в феврале 1509 года выехал в картахенскую бухту и велел флоту явиться туда же. И только 16 марта, когда все препятствия были устранены, флот поднял паруса и вышел в море.
Арабы, завидя неприятеля, пришли в ужас. К их берегам приближалось около 80 вражеских кораблей. Хименес лично обратился к солдатам с пламенной речью, призывая их к мужеству и отваге, и даже был готов сам вести солдат в бой. Но офицеры уговорили его не рисковать и не подвергать себя опасности.

Испанцы сражались умело и самоотверженно, довольно скоро им удалось захватить хорошо укрепленный город Оран . Солдаты настолько вошли во вкус, что не могли остановиться. Они не щадили ни женщин, ни больных, ни стариков. К утру в городе было убито 4 тысячи арабов, испанцы потеряли 30 человек. Кардинал, увидев, какую жестокость проявили его подчиненные, не смог сдержать слез. Он отказался от своей доли добычи и велел раздать ее христианам, находившимся у арабов в плену.

Такой блестящей победе удивлялись и восхищались не только в Испании, но и во всей Европе. Поговаривали даже, что испанцам помогло чудо. Но кардинал чувствовал угрызения совести за разбойничьи действия испанцев. Опасаясь новых интриг, он вернулся в Испанию.

Через полгода Петру Наваррскому удалось завоевать еще один магрибский город - Буджию . Количество жертв было огромным и на этот раз. Испанцы убили 5 тысяч человек, 1600 взяли в плен и захватили богатую добычу, большие стада верблюдов, лошадей, быков.
Вдохновленный удачей, Петр Наваррский отправился в Алжир . Испуганные жители пребывали в страхе и даже не оказали никакого сопротивления. Они добровольно впустили в город испанцев.

Жители города Триполи успели подготовиться к приходу испанцев, вывезли имущество и подготовили город к обороне. Но их мужества и решительности хватило только на два часа боя. Арабы защищались отчаянно, убили 300 испанцев. Правда, сами они понесли более значительные потери - 6 тысяч убитых.

На этом подвиги Петра Наваррского закончились. Он пытался взять пиратский город Желву , но был рагромлен.

Это интересно!

Пистолет был легким оружием и идеально подходил для абордажной схватки . Главная проблема (особенно в море) состояла в том, что, если порох отсыревал, пистолет мог давать осечку . Перезарядка пистолета была весьма длительным процессом, и пират носил с собой несколько пистолетов.

Рыжая Борода

Наибольшую известность среди пиратов Средиземного моря в то время имели братья из Митилена - Арудж, Хайраддин и Исхак . Братья рано лишились отца, и с детства им пришлось жить в бедности. Исхак стал плотником, Хайраддин - горшечником, а Арудж решил связать свою судьбу с морем и нанялся матросом.
При встрече с родосскими рыцарями Арудж попал в плен. Около двух лет он находился в рабстве. Все это время Арудж был прикован к скамье гребцов и выдавал себя за немого. Имени его никто не знал, и ему дали прозвище по цвету его бороды и волос - Барбаросса, что означает Рыжая Борода .

Улучив удобный момент, Арудж сумел разорвать цепи и сбежать. Ему удалось уговорить одного купца доверить ему небольшое военное судно для крейсирования у берегов Родоса . Но в первом же походе начинающий пират потерпел поражение. Чудом Арудж спасся.
Нищета заставила его наняться носильщиком, но эта работа была Рыжей Бороде явно не по душе. Он устроился кормчим на бригантине, сооруженной двумя купцами для морских разбоев. Однако это место не соответствовало способностям, которыми был наделен Арудж.

Лидер по натуре, он сумел привлечь на свою сторону большую часть экипажа и, воспользовавшись случаем, раздробил командиру топором голову и занял его место. Оставаться рядом с Турцией было опасно, поэтому Арудж решил отправиться к берегам Африки.

По пути он заехал домой и отдал живущей в бедности матери часть добычи. Братья, увидев, что Аруджу удалось разбогатеть за короткий срок, бросили свое ремесло и присоединились к нему.

За короткий срок Аруджу удалось одержать несколько побед, и теперь в его распоряжении находилось три корабля. С богатой добычей Арудж направился в Тунис , чтобы завоевать расположение султана Мулей-Ахмеда . Султан был польщен богатыми подарками, приказал выдать пиратам по красному плащу и по 200 червонцев.

Около двух месяцев Арудж провел в Тунисе в пирах, а потом вновь вышел в море. Султан отдал пиратам в пользование свои лучшие корабли. Однако союз с Мулей-Ахмедом продлился недолго. Султан хотел иметь большую часть добычи, что пиратам было не по душе.

На острове Желве Рыжая Борода заключил союз с независимыми корсарами . Удача сопутствовала пиратам, и вскоре об их подвигах стали ходить легенды. Корабли Аруджа смело курсировали даже у берегов Италии.

Однажды на пиратов напали две хорошо вооруженные испанские галеры . Почти половина морских разбойников была убита. Сам Арудж попал в плен. Но он не унывал. Большая часть испанцев перешла для грабежа на бригантину . Улучив момент, Арудж сумел достать кинжал и вонзить его в горло капитану неприятеля. Рыжая Борода освободился сам и освободил своих товарищей. Пираты схватили оружие, оставленное испанцами. Вновь вспыхивает сражение, победу в котором одерживают пираты.

Арудж приказал пиратам переодеться в одежду испанцев и идти ко второй галере. Испанцы сочли дело сделанным и потому спокойно подпустили к себе галеру неприятеля, тащившую на буксире пиратскую бригантину. Опомнились испанцы только тогда, когда сопротивляться было бессмысленно.
В сражении Арудж потерял много людей, и теперь ему требовалось подкрепление. Это заставило его помириться с турецким султаном. Арудж пообещал Мулей-Ахмеду завоевать для него Буджию . Такое предложение показалось султану заманчивым, он охотно согласился и в начале 1514 года выделил в распоряжение Аруджа два корабля и конвой со съестными припасами.

Однако при первой же попытке приблизиться к Буджии Арудж был ранен, ядро раздробило ему руку. От намерения взять город пришлось на время отказаться. Ампутация прошла неудачно, и Арудж оказался на грани жизни и смерти. Но силы воли ему было не занимать. Он сумел выкарабкаться, а искусные хирурги сделали ему серебряную руку , которая могла двигаться на пружинках.

В 1515 году Арудж совершенно излечился и был готов к новым подвигам. Он вновь осадил Буджию. Но напрасно пиратские корабли обстреливали город - крепостные стены выдержали шквал снарядов. В одной из атак пушечное ядро разорвало брата Аруджа Исхака. Арудж отступил, с остатками армии он нашел приют у своего союзника в Джиджели .

Тем временем в Европе произошли значительные перемены. 23 января 1516 года скончался испанский король Фердинанд Католик . Смерть его явилась для арабов сигналом к действию. Они решили, что негоже платить дань Испании и нужно бороться за свободу. Алжирцы избрали своим шейхом Селима , но у нового правителя не хватало смелости самому вступить в сражение с испанцами. Он послал гонцов к Аруджу. Селим прислал знаменитому пирату подарки и предложение стать губернатором Алжира. Арудж, надеясь в будущем стать правителем арабского мира, согласился.

С немногочисленным отрядом он прибыл в Алжир. Горожане встречали его с ликованием. Вскоре к Аруджу присоединились 300 турецких солдат из Туниса. Вместе с братом Хайраддином он готовил заговор против шейха Селима, хотя на людях всячески его поддерживал. Когда прибыли последние подкрепления, Арудж принялся обстреливать испанский гарнизон в Пеньоне . Под одобрительные крики алжирцев он сорвал флаги Испании. Штурмовать Пеньон он не стал - испанцы заперлись в неприступной крепости, и он не хотел терять своих людей. Постепенно горожане стали привыкать к мысли, что всем в Алжире заправляет Арудж. Убедившись, что народ его поддерживает, Арудж напал на дворец шейха, перебил охрану, а самого Селима задушил.
Эйтеми, сын Селима , бежал в Испанию, где нашел приют у старика Хименеса . Алжирцы, недовольные убийством Селима, составили заговор против Аруджа, но на них донес христианский невольник. Предводитель пиратов приготовил для своих противников жестокую казнь. Он пригласил знатных алжирцев в мечеть на праздник. Как только вельможи вошли в здание, на них накинулись турецкие янычары. Они отрубили головы двадцати двум алжирцам, привязали их обезглавленные тела к лошадям и проволокли по улицам города. Это был хороший урок для всех недовольных правлением шейха-пирата.

Хименес отправил для усмирения Аруджа эскадру кораблей под командованием Диего де Веры . Арудж пошел на хитрость. Городские ворота были отперты, а солдаты убраны со стен. Испанцы ворвались в город, не встречая сопротивления, но попали в ловушки, расставленные Аруджом. Хитроумный пират приказал вырыть на улицах Алжира глубокие ямы, в дно которых забили заостренные колья. Ямы замаскировали землей. Множество испанцев погибло, провалившись в ловушки. Диего де Вера с трудом избежал плена, а по возвращении в Испанию его ждала немилость и опала.

Арудж стал хозяином алжирского побережья. Ему помогала даже природа - невиданной силы буря разметала и потопила множество испанских кораблей. Алжир стал столицей пиратского государства , которое было как гость в горле у Испании.
Арудж оказался на гребне славы, но конец его завоеваниям был близок. В 1517 году он захватил Тенес . Вскоре после этого к нему прибыла делегация из Тлемсена , посланцы города просили Аруджа навести порядок в Тлемсене. Мулей-бу-Хамуд , поддерживаемый испанцами, захватил власть и обложил местное население данью.

Арудж с войсками поспешил к городу. Брат Хайраддин прислал в помощь ему два галиона с запасом пороха и ядер. Навстречу ему выступила армия Мулей-бу-Хамуда. Но что могли противопоставить арабы, вооруженные лишь луками и копьями, хорошо обученным турецким наемникам Аруджа с их ружьями и пушками! Арабы бросились врассыпную после первого же залпа пушек Аруджа.

Жители города открыли ворота перед освободителем, но взяли с Аруджа обещание, что он восстановит на престоле Мулей-бу-Заина , брата тирана. Арудж давал клятвы с той же легкостью, с какой впоследствии их нарушал. Ровно через четыре часа султан и его приближенные были повешены во внутренних покоях дворца. Еще несколько десятков человек Арудж утопил собственноручно. Вот таким был этот человек, не ведающий ни жалости, ни сострадания.

Девять месяцев он правил Тлемсеном, а перед своим отъездом в Алжир умертвил 70 богатых горожан. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения людей, они подняли восстание. К Тлемсену приближалась испанская армия, вызванная Мулей-бу-Хамудом.
Арудж вместе с сотней преданных воинов, захватил сокровища Тлемсена, бежал из города. На дороге, ведущей в Алжир, его встретила испанская конница. Арудж бросил сокровища, но испанцы не прельстились богатством и кинулись в погоню за пиратом. Окруженный ими, он яростно отбивался, пока один из испанцев не пригвоздил его копьем к земле. Отрубленную голову Аруджа насадили на древко знамени и отправили в Испанию. Там страшный трофей перевозили из города в город, наводя ужас на простых испанцев.
Аруджу Барбароссе было тридцать шесть лет, из которых он успел поцарствовать двадцать месяцев. Правители христианской Испании могли вздохнуть свободно - они устранили опаснейшего противника из мусульманского мира. Но у Барбароссы остался брат - Хайраддин , который решил продолжить дело, начатое Аруджем.

Хайраддин Барбаросса

Хайраддин правил в Алжире, когда узнал, что Арудж убит. Он сразу понял, что испанцы захотят развить свой успех и нападут на Алжир. В спешном порядке он усиливает гарнизон города, возводит новые укрепления.
Вице-король Сицилии Хуго де Монкада , собрав многочисленную армию, явился 17 августа 1518 года к стенам Алжира. Он послал к Хайраддину парламентера с требованием немедленной сдачи. В противном случае испанский военачальник обещал предать его лютой смерти, как его брата Аруджа.
Хайраддина не испугало это заявление. Он передал де Монкаде свой ответ: «Дети пророка не страшатся смерти... Знайте, что пока в Алжире останется в живых хоть один турок, вы не проникнете в него. Меч решит, кто из нас более заслуживает владычествовать над морем. Господь сам сделается нашим судьей!»

Ответ алжирского султана привел испанцев в ярость. Де Монкада хотел немедленно идти на штурм, но его отговорил командующий артиллерией, который ждал прибытия арабов, посланных султаном Тлемсена.
Ожидание испанцев затянулось на долгих шесть дней. А после этого налетел северный ветер, принесший с собой свирепую бурю. Якоря не могли удержать корабли, стоявшие на рейде. Шторм переворачивал их и разбивал о прибрежные скалы. 26 кораблей уничтожила буря, около 4 тысяч испанских солдат погибло . Хайраддин, возблагодарив Аллаха за помощь, лично возглавил армию и вышел из города. Он напал на лагерь испанцев, которые, прижатые к морю, отчаянно защищались.

Волны прибили к берегу испанский галион. Разгорелась схватка за обладание кораблем, которая, не прекращаясь ни на минуту, продолжалась два дня. В конце концов Хайраддин предложил испанцам сдаться в плен, обещая сохранить им жизнь. Те сложили оружие.
Несколько дней алжирцы собирали вещи, выброшенные штормом на берег. Тут были и пушки, и бочки с порохом, и корабельные канаты, в которых пираты остро нуждались. Им даже досталось несколько судов, которые сели на мель.

В тюрьмах Алжира оказалось столько пленных, что их стало невозможным содержать. Хайраддин собирался получать за них выкуп от Оранского губернатора , но тот отказался платить деньги. Тогда Хайраддин приказал казнить всех пленных. Испанский король, узнав об этом злодеянии, немедленно послал галеру со 120 тысячами реалов для выкупа оставшихся в живых. Но Хайраддин отказался от денег и устроил показательную казнь, отрубив головы 36 испанцам в виду крепости Пеньон .

Воодушевленный победой над испанцами, Хайраддин размышлял над тем, как ему покорить всю Северную Африку Он написал письмо турецкому султану Сулейману I , в котором признавал его владычество над Алжиром, Хайраддин прислал султану подарки, которые едва уместились на четырех кораблях.
Султан милостиво принял подношения и назначил Хайраддина своим наместником в Африке, Свершилось до этого невозможное - пират Хайраддин Барбаросса стал правителем огромного государства . Три дня в Алжире продолжался праздник. А после этого Хайраддин решил продолжить завоевания, начатые его братом. Две тысячи турецких янычар , присланные Сулейманом I, как нельзя лучше подходили для этого.

Но прежде ему пришлось побороться за трон с Ахмедом Бен-эль-Кади , который пользовался поддержкой у алжирских мавров. Объединившись с равнинными племенами, армия Бен-эль-Кади осадила Алжир. Хайраддин с верными людьми бежал из города. Он укрылся в Джиджели - бывшем пристанище Аруджа. Как в старые добрые времена, он снаряжает несколько кораблей и отправляется пиратствовать. К нему примкнули предводители пиратов Средиземноморья: Синам-Жид, Какчи-Диаболо, Табак и Сала-Раис .
Накопив достаточно сил, весной Хайраддин совершает удачный поход на Алжир, В одной из стычек был убит Бен-эль-Кади. Барбаросса снова становится властелином города, но он и не думает забывать о своем ремесле пирата. С этого времени пиратские набеги на города Северной Африки становятся регулярными.

В 1529 году Хайраддину удалось наконец овладеть фортом Пеньон , который на протяжении многих лет оставался оплотом испанцев в Африке. 45 кораблей на протяжении двух суток обстреливали крепость, пока не пробили в его стенах широкие бреши. На штурм бросилась огромная толпа турок. Немногочисленный гарнизон Пеньона - 150 испанцев - целые сутки сдерживал напор превосходящих сил противника. Но 21 мая крепость пала. Раненого коменданта разрубили на куски и бросили в море.
Взятие Пеньона стало началом многочисленных пиратских походов турок на испанские владения. 15 октября 1529 года на 15 галионов Какчи-Диаболо напало 8 кораблей Родриго Портонда . Без труда турецкий пират захватил 7 судов, Портондо после кровопролитной схватки погиб. Сами пираты потеряли убитыми лишь 20 человек. Хайраддин отправил в дар султану Сулейману часть добычи и испанский штандарт .

Хайраддин достиг всего, о чем мечтал. У него был самый сильный флот в Средиземном море, и он мог диктовать свои условия любому европейскому государю. Стремясь еще больше запугать испанского короля, он решил напасть на хорошо укрепленный Кадис . Двадцать пять кораблей отправились в Шершелль за провизией. Но об этом узнал испанский адмирал Андреа Дориа и разбил турок. Успехи Дориа на море беспокоили султана Сулеймана, и для борьбы с удачливым адмиралом он призвал Хайраддина.

16 мая 1534 года Хайраддин стал турецким адмиралом . Он заключил перемирие с французским королем Франциском I и решил бросить вызов могущественному королю Испании Карлу V . Эскадра Хайраддина крейсирует у берегов Италии и Испании. Турки грабят города Лучидио, Читрарию и Спелунку . После этого Хайраддин приступом берет Тунис.

Новый Папа Римский Павел III призывает христиан к борьбе с мусульманским нашествием. К флоту Испании присоединились Италия, Германия, Португалия и Мальта. 16 июня 1535 года эскадра под командованием Дориа приблизилась к Гулетте - форпосту Туниса . На одном из кораблей держал свой флаг сам Карл V. Хайраддин заблаговременно укрепил город и был готов к отражению атаки. Испанцы начали осаду Туниса. Они оказались более умелыми артиллеристами, чем турки, и разрушили крепостные стены. Однако испанское войско страдало от жары и болезней, Карл V решил завершить кампанию решительным штурмом.

Христиане без труда обратили в бегство турок, завладев 15 июля фортами Гулетты. К их удивлению, на брошенных турками ядрах и пушках стояли французские клейма - Франциск I помогал Хайраддину оружием.
Теперь ничто не могло остановить испанцев - Тунис подвергся страшному разграблению. Солдаты убивали всех, кто попадался им на пути. На улицах валялись трупы, а мечети и дома были залиты кровью.
Хайраддин отступил к Мегидии . При переходе он разминулся с Какчи-Диаболо. А тот на десяти галерах увозил остатки сокровищ Хайраддина. Дориа, прослышав об этом, снарядил 14 кораблей в погоню. Но командовавший эскадрой генуэзский капитан побоялся вступить в бой с легендарным пиратом. Когда Карлу V донесли о трусости капитана, король приказал самому Дориа отправляться в море. Но адмирал не нашел пиратов. В это время Хайраддин уже находился в Константинополе при дворе султана Сулеймана.

Карл V в 1541 году послал огромный флот из 360 кораблей на завоевание Алжира. На судах находилось 25 тысяч солдат и 500 мальтийских рыцарей . Но поход окончился полной неудачей. Непогода снова помешала испанцам овладеть пиратским гнездом. Неудача испанцев была воспринята алжирскими пиратами как Божий знак. Они провозгласили свой город непобедимым.
Франциск I начал переговоры с турками. 5 июля 1543 года флот Хайраддина из 150 судов стал на рейде Марселя . Но турецкий султан колебался, боясь навлечь на себя гнев всей Европы. Скрепя сердце, он отдал приказ напасть на Ниццу . Но среди пиратов пронесся слух, что на помощь Ницце идет флот Дориа, и они отказались от похода.

Хайраддин зимовал в Тулоне, а в это время его люди вели переговоры с генуэзцами. Казалось, непобедимый Дориа добивался расположения старого пирата. Был произведен обмен пленными, причем к Хайраддину вернулся капитан Трагут-Рейс , которого испанцы прозвали Драгут - «гроза морей» .
18 сентября 1544 года в Креси Франциск I подписал с Карлом V мирное соглашение, и Хайраддин оказался не у дел. Он потребовал у французского короля плату за оказанные услуги. Получив 800 тысяч экю, Хайраддин отплыл в Константинополь . По пути он остановил свои корабли в гавани Генуи . Отцы города были напуганы прибытием алжирского корсара и предложили богатый выкуп - шелковые ткани, золото, провизию, лишь бы Хайраддин не трогал город. Барбаросса милостиво согласился.

Хайраддин провел остаток своих дней в Константинополе, купаясь в богатстве и роскоши. В конце мая 1547 года в возрасте 80 лет он умер. Похороны прошли с необычайной помпой, как будто хоронили государя. Турки преклонялись перед ним, и с тех пор все корабли, входящие в порт Константинополя, салютовали знаменитому корсару.

Тот год вообще был примечателен для Европы. В далекой России венчался на царство великий князь Иоанн, которого впоследствии современники и потомки назовут Грозным . В Англии умер король Генрих VIII, в Германии - Мартин Лютер, реформатор христианской церкви. Франциск I, искавший союза с предводителем алжирских пиратов, пережил Хайраддина всего на несколько месяцев.

Драгут - гроза морей

После смерти Хайрадднна предводителем алжирских пиратов стал Драгут . С юности ои ненавидел христиан. Тяжелым воспоминанием для него были три года, проведенные в рабстве на галерах. Опорным пунктом Драгута стало Желвское озеро недалеко от Туниса.
В 1548 году Драгут, собрав под свои знамена 24 бригантины, отправился разбойничать в Неаполитанский залив . Ему удалось захватить галеру мальтийских рыцарей, груженную золотом. Пираты вихрем промчались по побережью Калабрии , грабя и опустошая селения. Только появление флота Андреа Дориа заставило алжирцев отступить к Желве.

После первых успехов Драгут уверовал в собственную безнаказанность и решил, подобно братьям Барбаросса, начать обширные завоевания. Его выбор пал на богатый город Мегедию , возвысившийся еще во времена арабского господства в Африке. После захвата Карлом V Туниса , он стал независимым и жители его весьма гордились полученной свободой.
Драгут склонил Ибрагима-бен-Барака , одного из влиятельных людей в городе, на предательство. В назначенный день Ибрагим увел стражей с крепостных стен. Пираты, воспользовавшись этим, приставили к стенам лестницы и вскарабкались на них. После короткого штурма город был взят Драгутом. Он сделал наместником своего племянника Гез-Раиса , с предателем же расправился жестоко - приказал посадить его на кол. «Я не могу полагаться на верность человека, который предал свой родной город» , - сказал Драгут.

Ответ Карла V не замедлил себя ждать. 60 кораблей Андреа Дориа отправились отвоевывать Мегедию. Еще 24 галеры послало Сицилийское королевство . Драгута в это время в городе не было, и обороной руководил Гез-Раис. Крепость готовилась к штурму: выкопали глубокий ров, а позади заминированных стен горожане вырыли «волчьи ямы» , замаскированные ветками и кусками дерна. Драгут пытался помочь своему племяннику, но вынужден был отступить перед эскадрой Дориа.

10 сентября 1550 года испанские войска пошли на решающий штурм. Их не могли остановить ни хитроумные ловушки, ни отчаянная храбрость турок. В том сражении турки потеряли убитыми более 700 человек, а христиане - 400. Теперь для Драгута наступили тяжелые времена. Испанские корабли рыскали по всему Средиземноморью, пытаясь отыскать и уничтожить знаменитого пирата.

В апреле 1551 года Дориа, казалось, настиг Драгута. Испанские галеры заперли пиратов в заливе Эль-Кантара на острове Желва. С противоположной стороны залив отделяла от моря узкая песчаная коса. Корабли Дориа стояли на рейде, ожидая, когда турки выйдут из своего убежища, чтобы обрушить на них всю мощь своих пушек. Но хитроумный Драгут обманул генуэзского адмирала. Две тысячи мавров за десять дней срыли песчаную косу до уровня моря. После этого на песок положили доски, смазанные салом. Матросы впряглись в канаты и потащили свои корабли в сторону моря. Так, один за другим, Драгут освободил все суда, в то время как огонь крепости Эль-Кантара отвлекал испанцев.

Штурм Мальты

В планы турецкого султана входило завоевание острова Мальта . Тот, кто владел Мальтой, мог господствовать во всем Средиземном море - остров находился на пересечении торговых путей. Мальтой управляли рыцари ордена иоаннитов, которые на острове стали именоваться мальтийскими . Замок Святого Ангела представлял собой неприступную крепость. Турецкий флот под командованием Синама-Паши подошел к Мальте. Драгут был вице-адмиралом. Вид замка Святого Ангела внушил им страх. Они решили, что взять его штурмом невозможно, и отступили.

4 августа 1551 года турки взяли Триполи, который был оплотом мальтийских рыцарей в Африке. И здесь не обошлось без предательства. Управлять городом назначили Драгута.

Прошло несколько лет. Драгут с успехом продолжал свою разбойничью карьеру, совмещая ее с должностью градоначальника Триполи. Его заклятый враг Карл V 25 октября 1555 года добровольно отдал корону своему сыну Филиппу II и удалился в монастырь Святого Юста .
Начался напряженный период междоусобиц, когда европейские государства были заняты выяснением отношений. Средиземноморские пираты, не встречая должного сопротивления, резвились вовсю. В 1563 году испанцам все же удалось овладеть убежищем разбойников на острове Желва. Но вскоре подданные Филиппа II поплатились за беспечность - 80 турецких галер Пиали-Паши напали на них, в самый разгар пиршества по случаю победы.

Отпор пиратам давали только мальтийские рыцари. Чтобы устранить последнее препятствие для завоевания полного владычества в Средиземном море, турецкому султану необходимо было покорить Мальту.
Гроссмейстер Мальтийского ордена Жан Паризо де Ла Валетт был осведомлен о планах турок и готовился к вторжению. Мальтийские корабли доставили из Италии запасы продовольствия и боеприпасов. Был укреплен замок Святого Ангела и достроена крепость Сент-Эльм . Против турок гроссмейстер мог выставить 8500 воинов, из которых 500 - мальтийские рыцари.

Флот, собранный турками, состоял из 137 галер, 35 галиотов и 21 галиона. В атаку готовы были ринуться 30 тысяч солдат. Более 6 тысяч из них составляли янычары , известные своей храбростью и беспощадностью к врагам. Эскадрой командовал Пиали-Паша, сухопутную армию возглавлял Мустафа-Паша .
18 мая 1565 года турки высадили десант - 3 тысячи человек - в заливе Мирза-Сирокко .

Они начали возводить укрепления, чтобы обеспечить высадку остальной армии. Мальтийские рыцари решили сделать вылазку, командор Коппьер с отрядом в 1200 человек напал на турок. Более 200 янычар погибло, а мальтийцы при этом потеряли лишь одного воина.
Турецкие военачальники совершили роковую ошибку. Дожидаясь прибытия Драгута, они решили овладеть замком Сент-Эльм. Это дало бы им возможность безопасно разместить корабли в заливе Мирза-Сирокко. Когда Ла Валетту донесли об этом, он не мог скрыть радости. Взятие крепости Сент-Эльм ни на шаг не приблизило бы турок к завоеванию Мальты.

Гроссмейстер во время осады показал себя как опытный стратег. Видя, что осада затягивается, он приказал своим людям не тратить понапрасну боеприпасы и не совершать ненужных вылазок, чтобы не терять солдат.
Турки вырыли траншею на расстоянии выстрела из аркебузы . Стрелки поражали меткими выстрелами мальтийцев, которые неосторожно высовывались из своих укрытий. А 29 мая рыцари все же устроили ночную вылазку, в которой истребили немало мусульман.

В это время к туркам присоединились 15 кораблей Драгута. Турецкие адмиралы полагались на находчивость и смекалку алжирского пирата. Они устроили совещание, во время которого едва не поругались. Драгут предложил напасть на форт Гоцо , а Мустафа-Паша требовал начать наступление на замок Святого Ангела. Хотя последнее мнение и было самым правильным, к нему не прислушались. В итоге решили продолжать осаду. Драгут не верил, что маленькая крепость долго сможет выдерживать натиск огромных турецких полчищ, поддерживаемых самым могущественным флотом в Средиземноморье.

Турки обрушили на Сент-Эльм шквал снарядов. Установленные вокруг крепости пушки стреляли почти беспрерывно. Разрушив стены, янычары устремились на приступ. Их ярость столкнулась с решимостью осажденных. Мальтийцы лили на врагов кипящую смолу, сбрасывали камни. Штурм был отбит. Его печальные итоги - 20 погибших мальтийских рыцарей и почти 2 тысячи убитых турок.

На следующий день турки подтащили свои орудия еще ближе к крепости. Они укрывались за тюками шерсти и фашинами и вели огонь из аркебуз. В это время инженеры засыпали ров землей и камнями. Приближался час решающего штурма. Осажденные послали к гроссмейстеру Ла Валетту человека, который сообщил, что Сент-Эльм сможет держаться еще недолго. Ла Валетт просил передать защитникам крепости: «Для спасения ордена необходимо, чтобы вы защищали форт до последней минуты, хотя бы вам пришлось погрести себя под его развалинами».

16 июня 1565 года после мусульманского праздника турки устремились на новый штурм Сент-Эльма. С криками «Аллах акбар!» мусульмане бросились на христиан. В первых рядах сражались янычары. Одним видом своим - в тигровых шкурах, с расписанными лицами - они внушали ужас. Единственным их оружием были кривые сабли - ятаганы . Рядом с простыми воинами бились Драгут и Мустафа-Паша. Но ничто не могло сломить героический дух защитников крепости. Турки вновь отступили.
Адмиралы, спрятавшись в траншее, обсуждали дальнейшие действия. В этот момент шальное ядро, долетевшее из замка Святого Ангела, упало рядом с Драгутом. Осколок пробил голову адмирала. Пират рухнул на землю, изо рта и носа его лилась кровь. Мустафа-Паша прикрыл его плащом, чтобы солдаты не заметили потери своего предводителя, и продолжал руководить штурмом.
Мустафа-Паша пообещал по 4 золотых монеты за каждого живого рыцаря, но из 1200 человек, составлявших гарнизон Сент-Эльма, в плен попали всего 9 человек. Остальные погибли, защищая крепость.

Драгут получил известие о взятии Сент-Эльма на смертном одре. На мгновение он пришел в себя, лицо его озарила улыбка, и он тихо испустил дух. Его достойным наследником стал калабрийский пират Алуч-Али . Он управлял Триполи, а после покорил Алжир и стал великим адмиралом.
8 июля к Мальте прибыло подкрепление из Алжира - 28 кораблей, которыми командовал сын Хайраддина Гассан-Паша . С ним были «непобедимые» - 2,5 тысячи воинов, участвовавшие со своим предводителем во многих сражениях.
Турки совещались, где начать главный штурм укреплений мальтийских рыцарей. Решающим оказалось мнение Гассапа-Паши. Он предложил напасть с двух сторон на полуостров Святого Михаила , чтобы разобщить силы рыцарей.

Но Ла Валетт разгадал замысел противника и сумел организовать сопротивление. Он бился на стенах плечом к плечу с простыми воинами. Раз за разом турки устремлялись на штурм и раз за разом были вынуждены отступать. Им удалось-таки овладеть Кастильским фортом , но рыцари тут же освободили его.

Предводители турок получили известие, что к Мальте идет помощь от испанского короля Филиппа II . Собравшись в форте Сент-Эльм, они приняли решение отступать. Но напоследок 11 сентября Мустафа-Паша, не желавший мириться с поражением, повел за собой 13 тысяч турок в последнюю атаку. Корабли Гассана-Паши прикрывали наступление с моря. Но и здесь турок ждало жестокое поражение. Построившись тремя колоннами, рыцари обрушились на врага. Янычары бежали, стараясь добраться до своих кораблей. Более 3 тысяч их погибло в этом бою. Потери христиан были намного меньшими - всего 14 человек.

Так закончилась осада Мальты, в которой безусловную победу одержали мальтийские рыцари. Турецкий флот возвратился в Константинополь, а Гассан-Паша - в Алжир. Последовавшее через шесть лет после этого морское сражение при Лепанто подорвало могущество Турции . Средиземноморские пираты вынуждены были довольствоваться мелкими грабежами, не покушаясь на большее.

Последние успехи пиратов Африки

Турецкий трон наследовал султан Селим , который, не вступая с христианами в серьезные сражения, копил силы для большой войны. Африканские пираты продолжали действовать на торговых путях Средиземноморья. Зимой 1570 года Алуч-Алия, наместник Гассана-Паши, прозванный Килиджи (меч) , взял Тунис. После этого он собрал окрестных пиратов и решил присоединиться к кораблям Пиали-Паши. Около берегов Сицилии он ограбил 20 галер, везших груз на Мальту.

Христианские правители понимали, что пришло время расправиться с ненавистной Турцией». Папа Римский Пий V призвал организовать священную лигу для борьбы с мусульманами.

Летом 1571 года объединенная эскадра из 212 кораблей направилась к Греческому архипелагу . Ей противостояли 200 турецких галер и 60 судов африканских пиратов. Среди военачальников были Гассан-Паша, Мухаммед-Бей - сын морского разбойника Сала-Реиса, Хар-эль-Хаджи-Али и Алуч-Али , которого современники признавали величайшим пиратом после Хайраддина. Христианским флотом командовал дон Хуан Австрийский .

Эскадры встретились 7 октября 1571 года в проливе Лепанто между материком и Кефалонскими островами . Противники выстроились в боевом порядке. Дон Хуан Австрийский занимал центр вместе с папскими, савойскими, венецианскими и генуэзскими галерами. Барбариго командовал левым флангом, Андреа Дориа - правым. Боевое построение турок было похожим. Алуч-Али на своем крыле противостоял кораблям Дориа.

Дон Хуан Австрийский поднял на своей галере знамя лиги , дав знак к началу сражения. Тут же с обеих сторон загрохотали пушки, корабли окутались клубами дыма. Барбариго пустил ко дну галеру наместника Александрии Сирокко . Корабль Хуана Австрийского сошелся в абордажном бою с галерой Пиали-Паши. Уже в самом начале боя Пиали-Паша был разорван ядром надвое.
Гибель военачальника сломила сопротивление турок - на галере взвился флаг священной лиги. Христиане теснили мусульман, отчаянно сопротивлялся лишь Алуч-Али. Он захватил 10 галер мальтийских рыцарей. На помощь поспешили галеры дон Хуана Австрийского. Видя, что сражение проиграно, Алуч-Али пошел напролом сквозь ряды кораблей Дориа, беспорядочно стреляя во все стороны. Ему удалось вырваться из окружения. Более того, он не потерял добычу и доставил ее в Константинополь. Турки, лишившись поддержки грозного пирата, совсем пали духом. Сражение закончилось страшной резней. Погибло около 30 тысяч турок.

Однако европейские правители не сумели извлечь пользу из этой величайшей победы христиан над мусульманами. Каждый из них отстаивал свои интересы, и развить успех, чтобы полностью довершить разгром турецкой армии, им не удалось. Более того, на следующий год 160 кораблей Алуч-Али-Килиджи вернулись к Греческому архипелагу, разрушая и грабя христианские города. Венецианская республика, стремясь обезопасить свои владения, была вынуждена даже заключить 15 марта 1573 года мирный договор с пиратами.

Но все же сражение при Лепанто оказалось решающим в судьбе мусульманских пиратов Средиземного моря. Они перестали быть по-настоящему грозной силой. Их бывшие убежища - Алжир и Тунис - стали независимыми государствами и не оказывали пиратам никакой поддержки.

В начале XVII века алжирские пираты снова заявили о себе. Из Испании изгнали морисков - потомков андалузских мавров . Среди них было много искусных моряков, и они охотно примкнули к пиратам, чтобы отомстить испанцам за свое унижение. Они научили алжирцев строить большие парусные суда, и к 1617 году флот Алжира насчитывал уже 70 кораблей. К этому времени относятся две успешные экспедиции пиратов. Одна из них опустошила остров Мадейру (пираты сняли даже колокола с местных церквей), вторая прошлась губительным смерчем от Севильи до Лиссабона и даже достигла берегов Англии и Исландии.

В это время Франция стала основывать колонии на африканском берегу. 19 сентября 1628 года между Алжиром и Парижем был заключен мирный договор, по которому алжирцы обязались не грабить и не осматривать корабли, плывущие под французским флагом.

Однако пираты не спешили выполнять условия договора. У них в плену томились французские граждане, многие из которых были ремесленниками, а значит, полезными для пиратов. Дабы наказать алжирцев, король Людовик XIII в 1637 году отправил в Алжир эскадру из 13 кораблей. Однако до места назначения добрался лишь один, остальные сбились с курса. Адмирал Манти не побоялся передать пиратам требования государя. Алжирцы хотели сжечь его корабль, и адмиралу с трудом удалось вырваться. Он поднял на мачте красный флаг в знак мести и захватил у побережья две фелуки с грузом.
В ответ пираты снарядили эскадру и разграбили Ла-Калле и другие французские поселения. Но неожиданно началось восстание арабов, которые истребили посланный против них отряд янычар и потребовали вернуть Ла-Калле и продолжить торговлю с Францией.

Пираты присмирели, это продолжалось до тех пор, пока бей Баба-Гассан не захватил власть в Алжире. Он вызвал к себе французского консула. Баба-Гассан показал ему свой многочисленный флот, стоящий в гавани, и потребовал передать королю Людовику XIV, что через несколько дней эти корабли уничтожат былое величие Франции.

Но у Парижа нашелся достойный ответ. В эти годы Франция переживала благодатные времена. С мнением Людовика XIV, который известен своим изречением: «Государство - это я» , считалась вся Европа. Кораблестроение во Франции достигло своего расцвета. Французский флот насчитывал более 100 мощных линейных кораблей. Против Алжира была снаряжена эскадра, состоящая из 11 линкоров и 15 галер . Флотом командовал адмирал Дюкэн . В состав эскадры входили 5 бомбовых галиота , несших на себе изобретение молодого офицера Рено д" Элисагаре - бомбовые мортиры.

Флот подошел к Алжиру и начал обстреливать город. Бомбы производили страшные разрушения. Развить успех не удалось из- за плохой погоды - приближался сезон штормов. Корабли вернулись в Тулон . В конце июня 1683 года они вновь подошли к стенам Алжира. Эскадра была усилена пятью кораблями маркиза д"Анфревиля . Начались мирные переговоры с турками. Алжирцы согласились выдать всех христианских невольников, а также двух предводителей пиратов - Али и Меццоморте . Еще одно требование французов - заплатить 1,5 миллиона франков за военные издержки - бей Баба-Гассан выполнить не мог.

Тогда Меццоморте попросил Дюкэна отпустить его в город, утверждая, что он сможет найти деньги. Адмирал согласился и вскоре пожалел об этом. Пират вошел во дворец, заколол Баба-Гассана и провозгласил себя правителем Алжира. Он приказал не выдавать пленных, а, наоборот, начать бомбардировку французской эскадры. В ответ французы возобновили обстрел города. Тогда Меццоморте приказал привязывать христиан к пушкам и стрелять. Так погибли 22 француза.

В 1684 году Франция заключила новый договор с алжирским пиратским государством. Но и он действовал недолго. Уже через два года возобновились захваты и ограбления французских торговых судов.

Правители Алжира сменяли один другого, но политика их оставалась неизменной на протяжении последующих столетий. Под их данью оказались практически все европейские государства. Лишь Франция не платила ничего. Преемник Меццоморте бей Шаабан заключил с Парижем взаимовыгодный договор. Дания купила мир за 100 тысяч талеров. Королевство обеих Сицилии ежегодно присылало в Алжир 24 тысячи пиастров. Подарки алжирским беям были вынуждены делать Португалия, Австрия и даже Англия с Голландией.

Более других доставалось Испании. В 1775 году 300 испанских кораблей пытались захватить Алжир, но бездарные командиры не добились ровным счетом ничего. Испания заключила в 1785 году мир с алжирцами, что, впрочем, не снимало с нее обязанности платить ежегодную дань.

Так продолжалось до 30х годов XIX века, пока король Франции Карл Х не решил начать морскую блокаду Алжира. Франция завоевала Алжир и присоединила его к своим владениям.